Судебные приставы по просьбе сибирячки замуровали ее в собственной квартире

Так экс-юрист Елена Лавриченко и ее сын Андрей протестуют против решения суда, который постановил разделить ее квартиру на две части.

Пятнисто-белый кот Кефир, животное явно уважаемое и в годах, ошарашено озирается по сторонам и замирает каждый раз, как открывается входная дверь квартиры. Читай - почти все время торчит посреди зала, как мохнатая статуэтка, потому как открывается дверь в последнее время часто. В доме хозяев Кефира Лавриченко побывали уже десятки людей: судебные приставы, журналисты, сочувствующие друзья и соседи... Время от времени Кефир крадется к дыре в той самой стене и проверяет - там ли еще хозяйка, держится ли?

Шокирующий случай произошел в квартире 4-хэтажки на улице Котовского в Новосибирске. По решению Ленинского районного суда судебные приставы возвели стену посреди квартиры, которую сейчас делят владельцы, оставив за стеной живых людей. Там осталась Елена Лавриченко и ее сын - 23-хлетний Андрей, студент одного из новосибирских вузов.

Произошло это еще 2 июня, и вот уже третьи сутки мать с сыном находятся в заточении - в комнатах на последнем этаже. Кстати, продукты у них на исходе, и родственники, оказавшиеся по эту сторону стены, уже подумывают, что провиант придется передавать в ведре на веревке снаружи здания.

- Изначально нам принадлежала только одна квартира, - рассказала «Комсомолке» Валентина Федоровна НЕМИРОВСКАЯ, мама узницы. - Но позже моя дочь Елена вместе с зятем Евгением приобрели соседнюю квартиру и оформили ее на родного брата Жени - Сергея. Времена тогда времена были неспокойные, опасные - 90-е годы, сами понимаете, а Женя серьезно занимался бизнесом. А Сергей тогда работал у него водителем. В те годы мы жили единой семьей, и никто не придавал этому особого значения. Позже с согласия моя дочь выплатила все деньги, и с общего согласия братьев квартиры решили объединить, чтобы всем хватало места.

Квартира стала большой, пятикомнатной. Кухню оставили одну, оборудовали три спальни, большую гостиную. Шесть лет назад Евгений Лавриченко умер, а его младший брат тут же заявил права на квартиру. И начал настаивать на разъединении квартир. Но Валентина Немировская уверена, что жилплощадь необходима не самому брату ее зятя, а тем, кто пользуется его слабостями.

- Все пять лет он молчал, - говорит она. - А еще сильно начал пить, это совершенно спившийся человек. И, очевидно, за его спиной, кто-то пользуется им в своих целях, как это часто бывает в жилищных вопросах у нас в России. Он быстро написал заявление в суд, и судебное решение было вынесено в пользу Сергея - возвести стену. Он не выдвигал нам никаких предложений по вопросу раздела жилья, не поддерживал никаких контактов. Просто подал иск у нас за спиной, и начались судебные разборки.

«Мы готовы сидеть хоть год, но это не понадобится»

Более странного интервью в моей журналистской карьере, еще, пожалуй, не было: дыра, в которую с трудом можно просунуть руку - единственная возможность для Елены Лавриченко пообщаться с гостями ее дома. Хотя нет, не так: ей можно позвонить на мобильный туда, за стену, но тогда теряется ощущение абсурдности ситуации - кажется, что собеседник на том конце провода спокойно сидит в кресле и рассуждает на тему российского правосудия. Другое дело - сидеть по-турецки на полу, склонив голову почти к самым коленям. Чтобы задать вопрос, приходится почти кричать его в дыру, а чтоб услышать ответ - прислониться ухом к ней же. И невыразимо тяжело смотреть в спокойные и выразительные глаза самой Елены по ту сторону: на ее половине открыто окно (через него на улицу высунули огромный флаг России), и сквозняк тащит в глаза горсти пыли.

- К вам тут кот просится. Почему не взяли с собой?

- Мы бы с радостью, но у него туалет по вашу сторону - зачем мучить Кефирчика? Через стену общаемся, он к нам заглядывает, когда никого нет.

- Дыру вам судебные приставы оставили, или сами проделали?

- На третий день заметили, что кирпич треснувший, и через щель солнышко пробивается. Кусок убрали - получилось такое вот окошко.

- Как вы там? Еды хватает?

- Держимся! Еда не главная трудность... - Елена отвлекается на мобильный телефон - звонят ей беспрестанно со всей страны - история наделала шуму задолго до своего логического завершения.

- А какая главная? - задаю вопрос, когда глаза Елены опять появляются по ту сторону бетонного тоннеля длиной каких-то 25 сантиметров.

- Вы знаете, что есть такая болезнь - клаустрофобия? Ну так вот мы что-то на это похожее испытываем: одно дело запереться в квартире и сидеть в одиночестве (зная при этом, что ты можешь выйти на улицу!), а другое - оказаться взаперти без шанса выйти к людям, пообщаться с кем-то. Сын нервничает, мы уже раздражать друг друга начинаем. Не знаю, что дальше будет... - кажется, я начинаю понимать, почему Елена так обстоятельно все рассказывает и держится молодцом. Она пытается наговориться впрок, пообщаться с каждым новым гостем своей пол-квартиры (мы-то, получается, сидим на той половине, что отсудил себе младший брат ее покойного мужа! Который, кстати, и по сей день живет где-то на Левом берегу со своей мамой - Прим. авт.). И, кажется, боится наступления ночи, хотя вслух этого не говорит. - Эта стена - не физическая преграда, поверьте, мои сыновья - один с моей стороны, другой с вашей - в любой момент ее сломают за несколько ударов. Это дело принципа.

Старший, Артем (младший Андрей, имя которого тоже фигурирует в бумагах о разделе имущества, остался с мамой за стеной), действительно выглядит решительно и внушающе. Но пока лишь раздает интервью - время действовать еще не пришло.... Отвлекаюсь на подошедшего со спины адвоката Лавриченко Игоря Смирнова. Тот вкратце объясняет суть принципа: квартиру делить напополам абсурдно, так как деверь, мол, не имеет к ней никакого отношения, лишь по бумагам покойного Евгения Лавриненко. А если уж делить, то по совести:

- Пускай оплачивает проведение всех работ: дверь же бесплатно никто в подъезд прорубать не будет! Опять же, нужно будет ставить отдельный электросчетчик, кухню устраивать на отсеченной стороне (она осталась по эту, где тыкается мне носом в спину Зефир - Прим. авт.), - озвучивает, как манифест, Игорь Валентинович. На вопрос, что он как адвокат намерен делать дальше, Смирнов честно разводит руками: - Не знаю, все жалобы мы подали и сейчас - в патовой ситуации.

- Елена, а как долго вы готовы сидеть в заточении? - черт, разговаривать со стеной - дико, но еще более абсурдно слышать из-за нее ответы! - Год, два?

- Сколько потребуется, - гулко отвечает «заключенная». - Но, думаю, так долго сидеть не придется.

- Вмешаются компетентные органы и силой вызволят вас из заточения?

- Нет, мы задолго до этого подали жалобу в европейский суд. Думаю, эти события заставят рассматривать нашу жалобу в ускоренном темпе. Я не против своей страны, я не против нашей судебной системы - я сама юрист, и знакома со всей процедурой. Я против трех конкретных судей, которые вынесли ТАКОЕ решение!

Их фамилии Елена не побоялась огласить на весь город. Решение о возведении стены раздора суд принял давно - исполнение откладывали из-за кассационных жалоб. А когда стало понятно, что стройки не избежать, будущая узница заказала огромный баннер. Благо, окна выходят на улицу Котовского и парк, где всегда куча народу - плакат увидели сотни. «Я, Лавриченко Елена Владимировна и мой сын Андрей ЗАМУРОВАНА в этой квартире на 4-ом этаже и не можем из нее выйти. Так решила судья Ленинского суда Воронова Н.И., а также судьи областного суда Дронь Ю.И. и Зуева С.М. Запомните эти имена!! Берегитесь их правосудия!» - эта растяжка провисела недолго. На третьи сутки заточения приехали милиционеры, оцепили дом, и с помощью спасательной лестницы растяжку сняли. Теперь из окна узников торчит немаленький флаг России: триколор словно подтверждает слова Елены, что она не собирается идти против всей страны и судебной системы...

Ирина Нечипоренко, специалист отдела по взаимодействию со СМИ службы Судебных приставов по Новосибисркой области:

- Сначала решение Ленинского суда удивило даже нас. Ведь следуя документам, приставы должны были замуровать людей в их собственной квартире. Мы обратились за разъяснением в суд. Ведь по сути, такой вердикт был нарушением конституционных прав данной семьи. Однако, судья разъяснила, что нарушений нет: семья Лавриченко, в течение почти полугода могли установить входную дверь в любой из стен. Но они этого не сделали.... Поэтому во вторник 2 июня к Лавриченко в дом пришли наши сотрудники. Конечно, стенку строили не сами приставы, а взыскатель, который выиграл суд. За стеной оказалось два человека - это Елена Лавриченко и ее 23-летний сын Андрей. У них было время и шанс выйти на улицу, а не оставаться там, но они решили иначе. Поэтому будет неправильно говорить о «приставах-злодеях», мы всего лишь выполняли свою работу.