23/11/2012 21:44
Иван Охлобыстин привез в Краснодар своего «Соловья-Разбойника»
Сеть кинотеатров «Монитор» преподнесла невероятный подарок поклонникам актерского гения Ивана Охлобыстина — предоставила возможность пообщаться со своим любимчиком. Актер, сненарист и режиссер поведал журналистам о том, как создавался фильм, как подбирались актеры и будет ли продолжение «Соловья-Разбойника». Предпремьерный показ состоялся в киноплексе «Семь звезд» (СБС МегаМолл).
Скажите, что сподвигло вас на создание столь беспощадной комедии?
Жизнь беспощадная. Но в то же время я как-то слышал давно Гай Ричи, Гай Ричи, Квентин Тарантино... А у меня времени не было — я людей крестил. Потом какой-то временной сегмент у меня освободился, я подумал: «Надо вот быть Тарантино по самые помидоры, чтобы не зазнавались, нос не задирали». Лучше нас это и раньше никто не делал — вспомните «Белое солнце пустыни». Ну кто поспорит? Там плохой/хороший разве может сравниться, ну и там еще выходец с гор. Но все-таки это не «Белое солнце пустыни», потому что там вместе с пистолетами еще огромное пульсирующее сердце. Я бы немного подправил «Белое солнце пустыни». Если кто обратил внимание, поймет, о чем речь идет, когда участкового жена не пускает. Вот Верещагина жена отпустила, и он погиб, а тут жена не пустила, и он остался жив, стал читать лекции в Академии ФСБ (смеется).
Не оттолкнут ли зрителя кровавые сцены, которые были на протяжение фильма, как вы считаете?
Ну, во-первых, это закон жанра, а во-вторых, вы никогда не обращали внимание, что сейчас и классики играют в компьютерные игрушки? Это гораздо страшнее. Я думаю, что детей нам уже не напугать. Жанр соблюден. И мы даже чуть чрезмерно сделали для того, чтобы изначально решить вопрос эстетический — чтобы люди могли слышать разговоры, следовать сюжету. В отличие от зарубежных коллег, которые большее предпочтение отдают внешним эффектам, мы воспитаны на классической литературе, для нас это важно — смысловая составляющая.
А можно ли провести параллель между вашим персонажем и лично вами?
Соловей честнее и хитрее (смеется).
Иван, а в жизни вы такой же дерзкий романтик, как в фильме?
Ну если все нормально с витаминами и по времени получается, то стараюсь (смеется).
А как у вас сложились отношения во время съемки с Оксаной Фандерой и собачкой Зиночкой?
Замечательно! У меня есть друг, который недавно женился на Кате Гаммовой, она волейболистка. Он и сам дылда высокая, и Катюха — обалденная пара. И у него, я вспоминаю, еще в студенческие времена жила подобранная им собачка Зиночка. Я любил ее искренне, и она меня любила; я пронес сквозь всю жизнь любовь к этой собачке Зиночке. И у меня любимая фраза, кроме генеральской, — «Смотри, Зиночка, какие звезды! А ты говоришь ав!»
И его [Соловья] как персонаж это очень хорошо характеризует, то есть Зиночка на самом деле в фильме — объект необязательный, но она полновесный персонаж, потому что она показывает, что это люди все-таки, а не отдаленные какие-то персоналии.
А что общего у Соловья-Разбойника с другими персонажами, которых вам уже довелось играть?
Удаль! Как говорится, за что ж его любить? — За удаль. А как иначе? Мы все время себя стесняемся, а это же шедевр, Богом созданный! Мы должны друг другу советы давать и сами реализоваться. Невозможно реализовать христианский принцип «Люби ближнего, как себя самого», если себя ненавидишь. На себя в зеркало не надо часто смотреть, просто над понимать, что ты — это комбинация из своих родителей, своего народа, культурного наследия.
Скажите, Иван в каких фильмах вас сейчас приглашают сниматься и какие предложения вы собираетесь принять. В общем. Какие у вас ближайшие творческие планы?
Предлагают что попало, доверяться нельзя (смеется). Надо отдать дань уважения аудитории с «Интернами», то есть там было доснять еще какое-то количество серий, но мы с продюсером договорились, что это тоже надо заканчивать, потому что все на свете заканчивается, ко всему привыкают. Не закончилось, нет — они хотят еще 100 серий. Но я не выдаю коммерческой тайны — обязательства: вокруг меня коллектив еще на 50 человек (актерский, цеха наши — в общем все, кто работает) и несколько десятков миллионов зрителей благодарных.
У меня была такая история. Я болен — еще есть остатки ВГИКовского чванства, я же режиссерский заканчивал. Я думаю: «Вот блин! В «мыле» снялся, а оказывается, что теперь и на улицу не выйдешь». И вот чванство это осталось ровно до того момента, когда снимали... Я всегда вспоминаю эту историю, она тоже очень показательна. Снимали историческую сцену в усадьбе Чехова, и к нам привезли девочку, больную болезнью бабочки, по-моему, называют, но на самом деле это волчанка. Тут невольно Хауса вспомнишь, но тут все с болью связано, ей восемь лет, а сознание у нее было уже на 15-16 лет. У нее были боли, и приходилось перебинтовывать таких детей несколько раз в неделю, а это дорогостоящая операция. Она второй ребенок, и получилось, наверное, генетический сбой, как у мамы. Помогает фонд Чулпан Хаматовой. Вот в чем там пусть Чулпан и не определилась — любит ли она Путина или нет. Но она интеллигентское вечное наше — надо от этого избавляться. А на самом деле она делает очень важные вещи, и этой семье ее фонд помогал. И девочке этой сказали, что готовы сделать операцию, но в 80% операций дети умирают. Это риск заведомый, но она все равно пошла на операцию, потому что жить все время было невозможно. Единственно — у нее было две просьбы: чтобы ее сводили перед операцией в дельфинарий и чтобы она поговорила с доктором Быковым.
У меня после такого морально-нравственный амбициоз уже отпал. Понимаете, перед детьми и перед стариками мы бессильны — нельзя ничего поделать. Поэтому всякий раз, когда кто-то из моих коллег мне пытается сказать, что это не кино, что это «мыло», я уже понимаю, что Андрей Евгеньевич — нечто большее.
Ну а творческие планы какие? Сейчас есть возможность сниматься, надо, может, действительно заняться творчеством. Я вас всех очень люблю, но я не Гагарин и не Шаляпин, чтобы вот до такой степени... Я совсем не понимаю, как себя веси, у меня рука не поднимается подписывать [раздавать автографы]. И я не успеваю подписать всем. Я, конечно, понимаю, что для людей очень важен сегмент памяти. Но в то же время очень рад, что вы все сегодня с нами.
Ну а поскольку все о деньгах сейчас сильно задумались, не всем удается сейчас мелодрама. Делаются попытки какие-то — все-тики отношения мужчины и женщины, — но они такие слабенькие, на фоне того, что делалось перед этим. И у нас не умеют делать триллеры — хотя у нас все для этого есть. Я готов написать триллер, причем на базе одного военного произведения-воспоминания — мелодрама-триллер. Закончу «Интерны», а потом надо к бабулечкам в сельский приход, чтобы там и не знали, что есть доктор Быков, — желательно, чтобы телевизоров меньше было.
К сожалению, Иван Охлобыстин очень торопился в Мегацентр «Красная Площадь» на закладку собственной звезды. Время пресс-конференции пролетело как один миг, и у многих журналистов осталось чувство неудовлетворенности — слишком уж долго ждали, слишком уж харизматичный гость, да и в принципе много любопытных вопросов к нему накопилось, а пообщаться, увы и ах, не удалось. Как бы на прощанье, Иван Иванович признался, что продолжения «Соловья» не будет. «А зачем?»,— спросил он, подчеркнув, что не стоит плодить новые серии, играя на эмоциях первого фильма, тем более автор считает его завершенной кинокартиной. Но все-таки наш всеобщий любимчик доктор Быков-Охлобыстин пообещал «что-нибудь такое-эдакое сотворить». В общем, набираемся терпения и ждем новой звездной премьеры!
Постоянный адрес статьи:
http://news.rufox.ru/articles/2012/11/23/251047.htm
Источник:
Чтобы оставить комментарий, вам необходимо авторизоваться! Если у Вас еще нет аккаунта, то Вы можете получить его прямо сейчас!
Комментарии (1):
natalia, 23.11.2012, 23:03