"СССР на нефтяной игле" или чему был равен доллар

Данная работа родилась из одного моего спора с приятелем из нашего Института о том, насколько сильно (и прочно!) СССР «сидел на нефте - долларовой игле». Но неожиданно вопрос свелся к тому, из каких источников брать данные и в каких единицах считать. Если использовать ключевые слова «экспорт нефти СССР», Google выдает несколько сотен ссылок, где вы найдете великолепный разброс данных.

Так, я узнал, что «только по официальной статистике», максимальный годовой экспорт нефти из СССР составлял, в разных ссылках, от 100 до 144 млн. тонн. Чудесно! Может, надо не в тоннах, а в долларах?

Мой приятель сослался на книгу некой Тимошиной, изданной в авторитетном научном экономическом издательстве «ЮРИНФОРМ» (у него все источники такие), где сказано что, «по некоторым оценкам», за период 1974 – 1984 гг., доходы от экспорта нефти составили $179 млрд., и это «только самые скромные оценки».

Ну, к Тимошиной у меня вопросов нет. Она, не моргнув глазом, утверждает, что первоначальная смета на строительство завода «КамАЗ» составляла всего 1 - 2 млрд. руб. А «на самом деле», опять же, «по некоторым оценкам», цена проекта составила от 5 до 20 млрд. руб.

Причем первоначальная смета была именно таковой, по словам гражданки Тимошиной, чтобы «не расстраивать больших людей в Министерстве автомобилестроения». Я тоже так думаю – к чему хороших людей расстраивать.

Если честно, я сомневаюсь, что строительство полумиллионного города Набережные Челны на месте деревни, строительство 40 новых современных заводов (вместе с заводами – «спутниками»), заказы более 5000 советским предприятиям на создание и выпуск нового оборудования (например, уникальные в мировой практике 80 – тонные портальные краны из Ленинграда), а также оплата заказов свыше 700 иностранным компаниям (включая создание самой длинной в мире 600-метровой автоматизированной сборочной линии, сделанной в Чикаго) могла стоить 1 – 2 млрд. руб. даже для очень хороших людей. Но дело-то не в этом.

А в том, что еще в 1986 г., в год десятилетия работы завода, генеральный директор «КамАЗ»-а отчитался на Политбюро о том, что прибыль от работы завода за эти 10 лет составила 8 млрд. рублей, и таким образом, «КамАЗ» себя окупил. Зачем, спрашивается, мне ваши «некоторые оценки», когда есть точно посчитанные производственниками цифры? Может быть, эти цифры неверны?

Хорошо, но добросовестный исследователь обязан знать ранее озвученную цифру, упомянуть её, и доказать, что она неверна, что нужны эти самые «некоторые оценки». А уж там я сам разберусь, кому верить.

Вообще, за последние годы стали известны буквально сотни «исследователей», как отечественных, так и забугорных, которые навыдумывали всякие «альтернативные оценки», касающиеся буквально всего, что связано с экономикой СССР.

Недавно прислали занятный текст: «Советский экономический рост: официальные данные и альтернативные оценки». Автор – В. Кудров, доктор экономических наук, заведующий Центром международных сравнительных экономических исследований Института Европы РАН. Читаю: «Динамика национального дохода СССР, определенная К. Кларком, за 1913 – 1928 гг., не слишком отличается от официальных данных, которые дл 1929 года были вполне достоверными.

Однако, для 1928 – 1934 гг. и 1934 – 1937 гг., как и за весь период 1928 – 1937 гг., разница оказалась существенной: темпы роста, рассчитанные К. Кларком, оказались в 7,2 и 4,5 раза меньше официальных». Читаю дальше, пытаюсь найти, в чем и как именно наврал товарищ Сталин и его ЦСУ. Например, товарищ К. Кларк предъявил некие данные британской Сикрет Сервис, что за означенный период было выпущено, скажем, не сорок тысяч тракторов, а, например, тридцать (эти цифры взяты мною, разумеется, с потолка). Ха! Не на того напали.

Вы нигде и никогда не найдете такого рода прямые данные и прямые аргументы. Разговор идет вот на таком птичьем языке (здесь уже «альтернативит» не К. Кларк, а профессор А. Бергсон, чьи исследования по данному вопросу считаются наиболее авторитетными в США): «…Все компоненты национального дохода и ВНП СССР были пересчитаны в неизменные цены с помощью множества специально рассчитанных индексов цен в рублях.

В свою очередь, эти неизменные рублевые цены были скорректированы (внимание! – К.П.В.) на налог с оборота, субсидии, ренту, норму рентабельности и процента для получения оценок в соответствии с концепцией факторных цен, принятой в статистике США». Честно говоря, я был смущен. Как правило, напёрсточник не склонен объяснять клиенту свою технологию. И это весьма разумно.

Итак, я повторю свой простой вопрос: в чем проврался Сталин? Прямого ответа вы не найдете, потому что для шарлатанов Кларков, Бергсонов и Кудровых ответ настолько очевиден, что его неприлично (в образованном обществе) произносить вслух. Цены не те. Советские цены не те.

Понимаете, в советских рублях и в советских текущих ценах ВНП просто не может быть посчитан неправильно – за это сажали и даже расстреливали, и не только при тов. Сталине. Важно то, что сами цены не те. В чем не те, вам никогда не объяснят. Просто не те, что приняты в статистике США, и все. Не те нормы рентабельности, ставки налога, и пр. Это приговор сам по себе, он окончательный и обжалованию не подлежит. Пусть так, но важно, что это неявный приговор!

Все это жульё с докторскими степенями и учеными званиями никогда и ни за что не произнесет «постановление» своего сходняка вслух.

Советские цены плохи тем, что они не рыночные. При рынке, видите ли, цены «объективно» что-то отражают, а плановые цены назначены административно, поэтому они перекошены. Со вторым я как раз согласен, а вот с первым ни один нормальный человек не обязан соглашаться, так же, как никто не обязан верить в бога. В СССР упаковка тетрациклина стоила 4 копейки, а поездка на автобусе – 3 или 4 копейки (в Москве 5).

Может, это и перекошено, но лекарство должно быть так же доступно человеку, как и транспорт. Это и есть свобода. Именно ради этого американцы совершали свою революцию. А в США поездка на метро в Нью-Йорке стоила полдоллара, а упаковка (такого же) тетрациклина – 4 доллара. В данном случае речь не об абсолютных ценах, а об их соотношении. Почему лекарство должно быть дороже поездки на метро в 8 раз? В чем тут «объективность»?

Может, такие цены и определяют соотношение затрат производителей (А точно ли? – может, просто метрополитен не может задрать цены в 10 раз выше себестоимости, а фармацевт может – больной никуда не денется, купит!), но соотношение потребностей покупателя никак не определяет. Никаких «объективных» цен нет, и не может быть, как бы эту мысль не пытались втолкнуть кочергой мне в рот экономисты, от Кудрова до Паршева. Цены просто такие, какие есть, здесь и сейчас. Любая система цен по-своему перекошена.

Только перекошена она не относительно неких «объективных» значений, а относительно других систем цен. Поэтому для учета важно только следующее: равна ли сумма всех денег сумме цен всех товаров или нет. И все. Если же выпить эту красную таблетку возвращения к реальности, то остается признать, что никакого другого способа точно и объективно посчитать ВНП СССР и его рост, кроме как в советских же рублях, нет. То есть, все уже посчитано ЦСУ СССР, оставьте свои «альтернативные оценки» доверчивым девушкам.

Есть еще такой нюанс как инфляция. В самом деле, советский рубль 30-х гг. – совсем не то, что 80-х гг. Это-то как раз ежу понятно. Но «альтернативщики» с умным видом заявляют, что и в 80-е была инфляция, а официальная пропаганда считала, что ее нет. Давайте разберемся с этим.

Посмотрим, что говорят критики советской системы. Например, товарищи М.Кудрявцев, С. Миронин и С. Скорынин пишут на сайте “www.contr-tv.ru”: “…система управления СССР реально контролировала и как-то распределяла натуральные штуки продукции. И если на первую пятилетку требовалось учесть тысячи позиций, то уже за 9-10 пятилеток возникали двадцать-сорок миллионов наименований изделий.

Мнение о том, что раз в предыдущую пятилетку справлялись с 10 млн., то в эту можно было бы справиться с 20 млн. – неверное. Не справлялись и с 10 млн. Система централизованного снабжения (распределения) проваливалась повсеместно. По нарастающей. Начиная с первых пятилеток. Только в первые пятилетки масштаб этого явления достаточно неплохо компенсировался корректировками руководства…” Если вы произнесли слово «инфляция», то должны отдавать себе отчет в том, что это за процесс. В капиталистических («рыночных») странах цены ежедневно назначают и меняют сотни тысяч, если не миллионы, независимых игроков рынка.

Поэтому система цен непрерывно «дышит». В СССР же все цены назначал Госкомцен. И цен этих было, если верить указанным авторам, 20 – 40 миллионов. Я знаю, что Госплан занимал здание, где сейчас трудится Государственная Дума. Я не знаю, был ли у Госкомцен такой же особняк, или он размещался в нескольких кабинетах в здании Госплана. В любом случае, это не сотни тысяч человек. Разумеется, цены в СССР 80-х гг. менялись.

Я, например, помню подорожание ковров (о подорожании водки только знаю, но помнить, увы, не могу). Но совершенно ясно, что это процесс на порядки более медленный, чем в рыночной экономике, и говорить об инфляции в том же смысле, в каком говорят об инфляции в рыночной экономике, может только кабинетный теоретик, не имеющий никакого понятия о реальной жизни.

Говорить об инфляции в СССР на том основании, что цены менялись, это то же самое что говорить, будто в СССР была наркомания на том основании, что в СССР были наркоманы. Конечно, были! Но было ли потребление наркотиков в объеме на $100 млрд. в год, как в США? Медсестры, ворующие морфий и продающего его за углом – это детский сад, а не наркомания. Разница даже не в разах, а в числе нулей.

Итак, инфляции строго не было. Но равнялась ли сумма цен всех товаров сумме всех денег?

Я приведу пару заведомо твердо установленных фактов из жизни СССР, если кто их забыл, которые косвенно, но неумолимо свидетельствуют о чрезвычайно высокой сбалансированности денежной массы и финансовой системы СССР в целом.

1. Заработать за месяц суммы наличных денег, в разы превышающие типичные зарплаты, практически можно было только одним и очень тяжелым способом – в стройотрядах или на «шабашке».

«Шабашка», если кто из поколения «Пепси» не знает, это не сомнительная халтура, а законная сдача строительного объекта вольнонаемными рабочими «под ключ». Особенности расчета нарядов в советской строительной системе были таковы, что при такой форме сдаче объекта стандартный фонд заработной платы у заказчика становится неожиданно большим. Экономится на оплате всевозможных промежуточных (при обычном режиме) операций. «Шабаш» и означает «конец» – «все, объект сдан!».

Таким образом, получить значительную сумму наличных можно было, только создав реальные материальные ценности.

2. Критерием сбалансированности финансовой системы является нормальная работа предприятий. Тут нам поможет кризис розничной торговли в 1989 – 1990 гг. Все помнят, как магазины опустели. Я много слышал (но не видел заслуживающих доверия цифр), что многочисленные кооперативы и ЦНТТМ начали перекачку денег из «безнала в нал». Это все общие слова.

В прямом смысле такой перевод мог быть возможен только с чудовищными нарушениями финансового законодательства. Советская финансовая система четко разделяла наличные деньги и безналичные. Сами по себе, первые не могли напрямую превращаться во вторые, и наоборот, ни при каких условиях. Этот процесс мог быть массовым, а не единичным, только при наличии некой неявной «лазейки», и при наличии некой продуманной сложной схемы.

А лазейку я вижу только одну – нарушение монополии государства на спиртное, попросту – спекуляция водкой, включенная в схему отмывания как её завершающий и главный элемент. Я так уверенно говорю, потому что водка пропала из магазинов первой, и это потянуло за собой все остальное. Чтобы сумма наличных денег строго была равна сумме всех товаров, государство играло на торговле водкой.

Водка составляла всего 2% от «наличного» бюджета страны, то есть от годового выпуска товаров народного потребления. То есть потеря всего 2% денежной массы выбило розничную торговлю из колеи. В то же время, предприятия продолжали нормально работать с платежами вплоть до 1990 года, то есть из «безналичной» массы ничего существенного не ушло.

Не было никакой «перекачки», а был разрушен именно розничный рынок и масса наличности, обслуживающая его. Напоследок, приведу еще обширную цитату из товарищей М.Кудрявцева, С. Миронина и С. Скорынина, показывающую, с какой просто зверской жестокостью советская система не допускала несоответствия денежной массы (здесь уже безналичной), с одной стороны, и продукции промышленности, с другой: «Вначале на предприятии в течение месяца-двух (летом) проводится кампания по составлению заявок по материально-техническому обеспечению на будущий год.

Например, по той же электронике составляется длиннейший список позиций поставки. Понятно, что только по резисторам, диодам и транзисторам – это тысячи строк. От конкретного маленького коллектива (группы в составе лаборатории), конечно, поменьше, но тоже весьма внушительно. На каждую позицию – некоторое количество штук. При этом надо учесть тот факт, что дадут не всё (порежут заявку). На сколько порежут – неясно.

Многое зависит от настроения того, кто контролирует заявку. В ту же заявку необходимо включить жидкости, газы, светофильтры, тестеры, осциллографы, калькуляторы, ветошь (в килограммах), свёрла, метчики, плашки. Все эти простыни сводятся в единый список на уровне лаборатории, цеха, отдела, предприятия и т.д.

На каждом уровне список преобразуется с учётом имеющихся на складах данного уровня невыбранных по предыдущим заявкам запасов тех или иных позиций по инвентаризационным спискам. Причём, очень часто никто точно не знает, что есть на складе. Список поднимается наверх. Наверху происходит разверстка заказов на министерства и территориальные снабженческие управления. Создаются планы поставок, которые реализуются в течение 1-4 кварталов того года, на который заказано.

Часть заказа режется, поскольку известно, что заказанные материалы просят с запасом (на всякий случай, на местах же уже известно, что наверху режут, поэтому делать точную заявку – себе дороже). А мощностей у промышленности не хватает. В урезанном виде и обеспечивается поставка.

В подавляющем большинстве случаев по достижении уровня отделов и лабораторий она уже близко не лежит к первоначальному заказу, поскольку две трети самых нужных позиций после всех «урезаний» на разных уровнях так сократились, что достаются они только 7 отделам из 10. А что-то ненужное, но упорно производимое промышленностью поставляется (или готово быть предоставлено) якобы взамен затребованного. Свёрл и метчиков для резьб М3, М4, М5 – мало, берите сверла диаметром 8 мм.

Фактически для организаций это означало то, что отдел снабжения, высунув язык, мотался по городам и весям (по тем же заводам или другим НИИ) и выпрашивал "в порядке оказания технической помощи", чтобы продали сверх разнарядок то-то и то-то. Или обменяли такие-то позиции на другие. Кроме снабженцев ездили и сотрудники, добывая компоненты, которые не поставили по системе снабжения, либо те, потребность в которых возникла в течение года. Для лаборатории по ремонту приборов добывали в качестве плоскогубцев с маленькими губками (которыми удобно придерживать малюсенькую гайку в узких местах прибора) – стоматологические хромированные щипцы. И маленькие кусачки – тоже стоматологические. Иначе просто нечем оказывалось работать.

Касторовое масло для поверочного устройства (для манометров), которое не удалось пробить через систему распределения, – покупали пузырьками по 5(!) миллилитров в аптеках. В этой аптеке нашлось три пузырька, в этой – в пять. А всего надо было закачивать в гидравлическую систему миллилитров 300.

Для того чтобы проверять газовые термометры при ремонте, использовали тающий лёд и кипящую воду в качестве точек с известной температурой. Термостат для захлебывающегося от ремонтных задач подразделения по заявке обещали предоставить через два года. А завод, требующий всех этих приборов (завод силикатного кирпича) надо было пускать через 4 месяца. Потом оказалось, что так необходимые термостаты для проверки газовых термометров по нескольку лет стояли на складе того завода, с которого в лабораторию к С.Покровскому пришёл снабженец.

Шли на хитрости – термостаты списывали и выменивали на литр спирта». С моей точки зрения, здесь описан плохой завод, потому что, насколько я знаю, нормой на приличных заводах было накопление материалов на 2 – 3 месяца выпуска.

Но это не важно, потому что этот мой тезис утверждает то же самое, что и авторы цитаты: баланс безналичных рублей и изделий промышленности был схвачен советскими учетными органами в промышленности намертво. Я не говорю, что это плохо или хорошо. Для учета – очень хорошо, а для гибкости производства как раз плохо. Но я и не агитирую «за советскую власть вообще».

Я говорю только об одной, конкретной вещи: каждый рубль, будь он наличный или безналичный, во-первых, не менялся сколько-нибудь значимо на масштабе десятилетия, а во-вторых, был самым жестким образом привязан к какой-нибудь железяке, выпущенной промышленностью, даже если она была «никому не нужна».

Я извиняюсь за длинное отступление. Но оно было необходимо, чтобы показать: все, что касается объемов советского производства, порядочный человек обязан считать в советских рублях и по советским официальным статистическим данным, и никак иначе. Вот только теперь мы возвращаемся к «нефтяной игле». Официальные данные по экспорту из СССР, которые я нашел на данный момент, таковы («Внешняя торговля СССР в 1986 г.»: Статистический сборник. М.: Финансы и статистика, 1987) (в млрд. руб.): 1972 г. 1977 г. 1982 г. 1986 г. Экспорт 12,7 33,2 63,2 68,3 Импорт 13,3 30,1 56,4 62,6 Всего 26,0 63,3 119,6 130,9 Это весь экспорт. Вообще весь. 65% внешнеторговой деятельности СССР приходилось на страны СЭВ, 13% – на развивающиеся страны, и 22% – на развитые капиталистические страны.

Поскольку нас, видимо, интересуют американские доллары, а не польские, берем 15 от указанной суммы (я округляю здесь в «выгодную» для себя сторону, но в других местах округлю в другую). Развивающиеся страны я тоже волюнтаристски выбрасываю для первой оценки, так как, во-первых, они сами свою нефть пытались сбыть, а во-вторых, именно туда СССР пытался по максимуму, и не безуспешно, сбыть свою машиностроительную продукцию (а не сырье).

Например, промышленность далеко не дружественного Пакистана на 40 – 60% создана на советском оборудовании! Далее, только около 34 экспорта в развитые страны составляли энергоносители и электроэнергия (!). Но давайте выбросим электроэнергию. Видно, что с 1972 г. по 1982 г. объем всего экспорта вырос более чем в 5 раз, а в 80-х гг. он стабилизировался. По крайней мере, «в мирных условиях», до реформ Горбачева.

Считая рост примерно линейным, получаем суммарный экспорт за это десятилетие : (12,7 + 63,2)2 * 10 ~= 380 млрд. руб. Это, напоминаю, весь экспорт до кучи. Мы берем от этой суммы 15 * 34 = 320 = 57 млрд. руб. Много это или мало? ВНП в 1980 г. = 619 млрд. руб. Оценивайте сами. Тут меня могут остановить: «Постойте! При чем тут рубли, и что они значат в графах экспорта и импорта, если нефть продавали за живые доллары, и импортные ширпотреб, оборудование и канадское зерно покупали тоже за доллары». Верно. Но подумайте сами. Нам эти доллары ни к чему.

Не хватало зерна, примерно на 10 – 15% от наших потребностей, его и покупали как зерно. Какая нам разница внутри страны, сколько оно стоит в долларах? У нас оно неизбежно, для нужд учета, должно стоить столько же, сколько и наше зерно. Или французская линия по производству газовых плит, которую поставили в моем любимом г. Бресте в начале 80-х.

Может быть, она и качественнее и современнее наших, – ее для того и брали! – но это одна линия, и плит она больше не дает. Для учета материальных фондов она стоит столько же, сколько и наша. Кроме того, я думаю, что балансовую стоимость таких вещей действительно масштабировали на разницу в качестве (и производительности) с нашим оборудованием. Не надо думать, что работали лицемеры.

Не думайте о людях заведомо хуже, чем о себе. Та же самая ситуация с ширпотребом. Так что именно рублевый учет нефтяного экспорта – самая точная его мера. 7 Тут мы подбираемся к самому забавному. Если считать по демократическим нормам «настоящего» курса советского рубля в диапазоне 13 – 16 доллара, то за указанное десятилетие экспорт советской нефти (долларовый экспорт, подчеркиваю) составит от 10 до 20 млрд. долларов.

Это вообще ничто для экономики в половину от американской (по меньшей мере), за 10 лет. А может, гражданка Тимошина нас не обманула, и сумма за десятилетие (немного другое – 1974 – 1984 гг., но для порядков величин это не важно) в настоящих (зеленых и приятно шуршащих) долларах действительно составила (по самым скромным подсчетам!) около $180 млрд.? Но тогда, извините, доллар стоил даже не 60 коп., как меня, наивного ребенка, убеждала тогда газета «Известия», а вовсе 30 коп.! Но и это еще не все.

Насколько бы ни была мала роль нефтяных долларов в экономике позднего СССР, она к тому же еще и падала! Смотрите. Весь экспорт в 1986 г. был 68,3 млрд. руб., а в 1982 г. был 63,2 млрд. руб. Формально экспорт незначительно, но вырос. Более того, по тоннам вывезенной нефти он наверняка значительно вырос! Дело в том, что в первой половине 80-х гг. мировые цены на нефть упали, как мне сообщили, почти в 4 раза. Ясно, что для того, чтобы обеспечить такой же объем импорта (и, соответственно, объем торговли в рублях), масса вывозимой нефти должна была значительно возрасти.

Но это не недостаток советской экономики, это просто внешняя конъюнктура, которая от нас не зависела. Человек инженерного склада ума задумается: если нефти стали вывозить больше, ее осталось меньше для внутренних нужд. Значит, внутреннее производство должно было испытывать трудности на всем отрезке от 1980 г. до 1986 г. Тем не менее, ВНП вырос от 619 млрд. руб. в 1980 г. до 799 млрд. в 1986 г. Таким образом, доля всего экспорта в ВНП СССР упала с 63,2619 = 10,2% до 68,3799 = 8,5% при уверенном росте последнего. СССР медленно, но верно, уменьшал свою зависимость от импортного оборудования и канадского зерна.

Напоминаю, речь идет об импорте не вообще любого оборудования, а самого лучшего в мире оборудования, в тех отраслях, где СССР еще не мог производить сам. Напоследок – еще одна небольшая цитата из статьи д.э.н. В. Кудрова: «…и рост советской экономики практически прекратился с конца 70-х гг. Этот вывод можно лишь подтвердить, если элиминировать фактор экспорта нефти и газа из СССР, приносивший огромные доходы, которые поддерживали на плаву советскую экономику». Это – чтобы вы не расслаблялись. Посматривайте за своими карманами, общаясь с д.э.н.!

П. Куракин