Канал "Культура" убрал из эфира "политическую" басню Крылова и "неприличные" стихи Пушкина

Выступление Михаила Козакова было вырезано из телеверсии концерта, посвященного 10-летию канала "Культура", передает сайт "Избранное" . Как объясняет сам актер, причиной могли стать стихи, которые он там прочел.

Козакову предложили участвовать в концерте, посвященном 10-летию канала. Представление проходило в театре Станиславского и Немировича-Данченко и снималось для телевидения.

Изначально Козаков планировал выступить с басней Крылова "Пестрые овцы" , но организаторы концерта сразу возразили против эзопова языка и намеков на самоуправство властей. "Сегодня эта басня идти не может", - заявили организаторы. Актеру предложили прочитать что-нибудь попроще и без ненужных ассоциаций. Например, Пушкина.

В итоге выступление Козакова заняло меньше пяти минут, как и было положено по регламенту. Сначала он прочитал стихотворение Ахматовой о Пушкине, в котором поэтесса говорит о том, что тот умел неплохо шутить. А затем Козаков прочитал некоторые юмористические стихи и добавил, что Пушкин очень ценил слово "независимость". По свидетельству актера, зал принимал Пушкина очень хорошо

Потом он узнал, что выступления в телеверсии концерта так и не было. "Я был в полном недоумении", - признается Козаков.

О причинах, которые побудили авторов передачи вырезать "юмористического" Пушкина, Козакову не известно. Он предположил, что это могло случиться из-за проскочившего в них слово "жопа". "Но это вообще смешно – на нашем телевидении и даже на канале "Культура" это слово нередко звучит. Звучат и не такие слова", - уверяет Козаков.

Актер напомнил, что при советской власти тоже были запрещенные стихи классиков - например, гражданская лирика Пушкина. А однажды ему запретили прочесть рассказ Чехова "На чужбине" на юбилейном вечере, посвященном творчеству этого писателя, в Большом театре.

"Запрещенные" произведения Крылова и Пушкина

Иван Крылов

Пестрые овцы

Лев пестрых не взлюбил овец. Их просто бы ему перевести не трудно; Но это было бы неправосудно - Он не на то в лесах носил венец, Чтоб подданных душить, но им давать расправу; А видеть пеструю овцу терпенья нет! Как сбыть их и сберечь свою на свете славу? И вот к себе зовет Медведя он с Лисою на совет - И им за тайну открывает, Что, видя пеструю овцу, он всякий раз Глазами целый день страдает, И что придет ему совсем лишиться глаз, И, как такой беде помочь, совсем не знает. "Всесильный Лев!" - сказал, насупяся, Медведь: "На что тут много разговоров? Вели без дальних сборов Овец передушить. Кому о них жалеть?" Лиса, увидевши, что Лев нахмурил брови, Смиренно говорит: "О, царь! наш добрый царь! Ты верно запретишь гнать эту бедну тварь - И не прольешь невинной крови. Осмелюсь я совет иной произнести: Дай повеленье ты луга им отвести, Где б был обильный корм для маток И где бы поскакать, побегать для ягняток; А так как в пастухах у нас здесь недостаток, То прикажи овец волкам пасти. Не знаю, как-то мне сдается, Что род их сам собой переведется. А между тем пускай блаженствуют оне; И что б ни сделалось, ты будешь в стороне". Лисицы мнение в совете силу взяло, - И так удачно в ход пошло, что, наконец, Не только пестрых там овец - И гладких стало мало. Какие ж у зверей пошли на это толки? - Что Лев бы и хорош, да все злодеи волки.

Александр Пушкин

Христос воскрес

Христос воскрес, моя Реввека! Сегодня следуя душой Закону бога-человека, С тобой целуюсь, ангел мой. А завтра к вере Моисея За поцелуй я, не робея, Готов, еврейка, приступить - И даже то тебе вручить, Чем можно верного еврея От православных отличить.

На картинки к Евгению Онегину в Невском альманахе

1

Вот перешед чрез мост Кокушкин, Опершись о гранит, Сам Александр Сергеич Пушкин С мосье Онегиным стоит. Не удостоивая взглядом Твердыню власти роковой, Он к крепости стал гордо задом: Не плюй в колодец, милый мой.

2

Пупок чернеет сквозь рубашку, Наружу - милый вид! Татьяна мнет в руке бумажку, Зане живот у ней болит: Она затем поутру встала При бледных месяца лучах И на изорвала Конечно "Невский Альманах".

На А. А. Давыдову

Иной имел мою Аглаю За свой мундир и черный ус, Другой за деньги - понимаю, Другой за то, что был француз, Клеон - умом ее стращая, Дамис - за то, что нежно пел. Скажи теперь, мой друг Аглая, За что твой муж тебя имел?

***

Юноша:

О, независимость, ты друг, ты идол мой! Души богатство не возвысит, что деньги?

Старик:

Деньги что? От денег, милый мой, И независимость зависит.