Василий Жарков: Россия после кризиса: быть или не быть? (Экономика)

Кризис и модернизация - два этих слова, похоже, становятся ключевыми в повестке дня российского экспертного сообщества. С первым если не всё понятно, то зримо - результаты того, что в англоязычных странах принято называть recession, так или иначе успел почувствовать на себе каждый. Со вторым явно сложнее. Что такое модернизация применительно к России? Была ли она когда-либо, возможна ли у нас в принципе, какой должна быть? Вопросы эти - чисто теоретические. Но от ответа на них едва ли не в первую очередь зависит будущее страны. Как бы пафосно это ни звучало. Очень похоже на правду, что настал такой момент, когда нам всем предстоит в очередной раз доказать свое право на место в истории. И вопрос о специфике и путях модернизации России - это в конечном итоге вопрос о том, будет ли существовать Россия дальше. Ничего неожиданного, кстати, в такой повестке дня нет: любой мировой кризис, как правило, ставил перед нами аналогичные вопросы.

Примером остроты темы может служить вышедшая недавно книга Иосифа Дискина. Название книги говорит само за себя - «Кризис... и всё же модернизация». В первых строках автор вступает в спор с Александром Аузаном, констатировавшим недавно: «Россия миновала развилку, на которой была возможна модернизация». Отвечающий ему Дискин исходит из очевидного: «Кризис, не ведущий к модернизации, делает вполне серьезным риск национальной катастрофы». И предлагает, оставив иллюзорные надежды на «автоматически очищающее действие», понять сущность кризиса в условиях России и попытаться найти пути его превращения в предпосылку нового модернизационного проекта. Основные вызовы на этом пути связываются как с растущей внутренней напряженностью в результате утраты обывателем недавно приобретенного благополучия, так и с жестким внешним давлением на фоне обостряющейся борьбы за мировые ресурсы, значительная часть которых на сегодняшний день находится под контролем именно России. Отсюда и ключевой ценностный тезис: «Либо Россия будет великой, либо ее не будет вовсе». В самой формулировке, прямо скажем, нового немного - достаточно вспомнить, что изначально эти слова были произнесены не в России и не по ее поводу.

Новации, однако, есть, и они совсем в другом. Используя алармистский дискурс, более характерный для сторонников авторитарной формы правления, автор пытается увидеть предпосылки и очертания модернизационной модели, которую сам называет национально-демократической. При этом он считает исчерпанной прежнюю концепцию развития, основанную на силовом воплощении в жизнь идейно вдохновленных проектов (сюда он относит и советский опыт, и либеральные реформы 90-х). «За визионерство по принципу «нарисуем - будем жить» Россия заплатила не раз и не два», - поясняет свою мысль г-н Дискин. По его мнению, за последние десятилетия в стране впервые сложились слои и группы населения, «основывающие свою социальную практику на индивидуальных ценностях и рациональном выборе». Эти слои избавлены от традиционного интеллигентского комплекса непримиримой оппозиционности по отношению к власти, они заинтересованы в эволюционном развитии страны, они хотят легальных отношений в рамках официально существующих институтов. И что особенно важно - в рамках этих слоев и групп существует жесткий запрет на отказ от общих принципов свободы.

Нельзя сказать, что Иосиф Дискин в своих суждениях одинок. В конце прошлой недели в газете «Ведомости» были опубликованы программные тезисы «После кризиса: пересоздание ценностей», подготовленные Центром политической философии. В них прямо называются как задачи подобной модернизации - развитие инфраструктуры и институтов, так и социальные слои, способные выступить ее мотором: «Движущей силой перемен может стать <...> креативный класс, рекрутируемый в том числе из средних предпринимателей. <...> Именно им сегодня в первую очередь необходима развитая инфраструктура (дороги, связь, инженерные коммуникации) и эффективно действующие общественно-политические институты (судебная система, частная собственность, местное самоуправление, институты обратной связи, средства массовой информации). В опоре на этот «миллион работодателей» - вместо десятка нынешних монополистов - посткризисная Россия сможет обеспечить и необходимое хозяйственное развитие, и прогресс в общественной сфере». Речь фактически идет о том, что всем хорошо известные классики называли «буржуазно-демократической революцией». Только - вопреки этим же классикам - исключительно в формате мирного эволюционного развития. Ибо любой насильственный слом системы в условиях России (тут с г-ном Дискиным можно только согласиться!) сегодня чреват как минимум значимыми территориальными потерями.

Экспертное сообщество к таким идеям относится пока настороженно. По крайней мере об этом свидетельствует обсуждение книги «Кризис... и всё же модернизация», организованное выпустившим ее издательством «Европа». Так, директор Института общественного проектирования Валерий Фадеев предлагает вовсе отказаться от термина «модернизация» применительно к развитию России, а политолог Глеб Павловский, считая доказанной «теорему о необходимости существования России», предостерегает от либерализации как пути развития через очередной крах системы. Профессор Оксана Гаман-Голутвина напоминает о традиционном для российской модернизации дефиците времени на фоне отторжения идеи развития многими слоями общества. К дефициту времени Модест Колеров добавляет дефицит безопасности. В качестве возможной печальной альтернативы некоторыми экспертами называется «дурная бесконечность кризисов», или «кризис без конца». Однако, по мнению г-на Колерова, отказ от развития в условиях России фактически будет означать суицид. В свою очередь социолог Ольга Крыштановская наблюдает в современной России тенденцию к советизации - возвращение к более мягкому варианту модели, существовавшей в СССР.

Времени действительно крайне мало. Хотя бы потому, что, как заметил в ходе состоявшегося обсуждения депутат Владимир Плигин, многие представленные в книге положения, к сожалению, уже сегодня стремительно устаревают на фоне реалий развивающегося кризиса. Тем актуальнее гамлетовский вопрос, столь несвойственный русской литературе прошлого, но столь же неотвратимый в нашей сегодняшней действительности. Ответ на него требует поступков, во многом беспрецедентных для нашего опыта. Речь идет о коллективном волевом усилии гражданской нации (с ядром в виде креативного класса), направленном на изменение себя и преобразование страны, ради преодоления «исторической предопределенности», во имя ценностей свободы, предпринимательства, частной собственности, верховенства закона, общественного контроля за властью. В качестве приза, который получит каждый из участников нового модернизационного рывка, не джинсы и не подержанная иномарка, как это было в 90-е, но возможность жить человеческой жизнью в своей стране. Или сойти с дистанции...

фото с chaskor